В пятницу меня крыло болезнью, поэтому я позволила себе отключиться от других проблем. С паникой думала, что не хочу в больницу (представляя всякие вполне реальные подробности).
В субботу по этому поводу не делала ничего, кроме просмотра сериала, подписывания открыток и чтения комиксов.
Ну и к ночи с субботы на воскресенье меня немножко накрыло тем, что придется возвращаться в учебную реальность. Остальная часть реальности меня волнует не так (хотя хммм, смотря какая часть, пожалуй).
Не люблю возвращаться из таких своих внутренних загулов: когда мысленно забиваешь на все и просто радуешься. А потом вот этот хреновый момент перехода: ПРИВЕЕЕЕТ.
А МЫ НИКУДА НЕ ДЕЛИСЬ
А МЫ СТАЛИ ТОЛЬКО СТРАШНЕЕ
МУХАХА

Ну что за фигня, а.
Зато в эту ночь я смогу заснуть! И мне не будет хотеться тленно отрубиться в полусон-полубдень, забившись (удобно устроившись!) между ванной и раковиной! И с наличием еды в организме гораздо проще отгонять от себя всякую фигню (пинаю себя за такую позитивно-настраивающую фразу).

(Выбила из Татьяны недавно еще фразу про себя, которую - о ужас - сейчас не могу воспроизвести дословно. Суть в том, что в глубине души я верю в хэппи энд (такой очень клишированный), но при этом мне дико страшно и я стараюсь все поползновения к этому хэппи энду отрубить. Хотя бы на словах.)

А еще я перевожу-как-мудак!
"Неустойчивей" и "сознательно сконструированный носитель идей", а! Ну не переносчик и на том спасибо.
(пока две с половиной страницы)

Roger Fowler. Language in the News: Discourse and Ideology in the PressЯЗЫК НОВОСТЕЙ
Дискурс и идеология прессы
Роджер Фаулер

Глава 1
Вступление: важность языка в новостях

Эта работа о том, как язык используется в газетах для формирования определенных идей и представлений. Моя точка зрения такова, что газетный «контент» - это не факты о мире, а «идеи» в широком смысле. Как синонимы я также использую следующие термины: «представления», «ценности», «теории», «суждения», «идеология». Мой главный интерес – роль лингвистической структуры в формировании идей в прессе. Я покажу, что язык вовсе не нейтрален; что он – сознательно сконструированный носитель идей.
У журналистов другая точка зрения. Он или она собирает факты, объективно их излагает, а газета честно и беспристрастно их печатает на языке, понятном читателям, точно отражающим эти факты и неискажающим их. Такой профессиональный идеал распространен в СМИ, прессе, на радио и телевидении; именно это утверждают журналисты в любом заявлении на эту тему. Например, следующее заявление Эндрю Нила, редактора ‘Sunday Times’, открывающее книгу о забастовках британских шахтеров в 1984-85 гг., написанную газетчиками. В нем утверждается, что хотя редакция газеты и может занимать определенную позицию по отношению к публикуемым сообщениям, это распространяется только на первую страницу. Тогда как новости на остальных страницах основаны на фактах и непредвзяты.
«Начнем с того, что редакция The Sunday Times придерживается жесткой позиции: ради либеральной демократии, экономического восстановления и отхода от силы союзов, ради здравомыслящих членов Лейбористской партии и Британского конгресса тред-юнионов, Скаргил и его люди должны быть повержены, и будут повержены. Мы ни разу не усомнились в этой позиции за все время ожесточенных споров. Однако, наши взгляды отражались только в редакторской колонке, как и положено в качественной газете. Прежде всего нам было важно описать и проанализировать забастовку шахтеров, чтобы дать нашим читателям самую полную и объективную картину происходящего».
В последние годы представление профессиональных журналистов об их отношении к объективности серьезно оспаривалось студентами СМИ. Особенно медиа-группой университета Глазго и Центром исследований современной культуры Бирмингемского университета: в их научных публикациях детально разрабатывалась совершенно другая идея новостной практики. Идея, которая была в ходу в основном среди социологов и студентов СМИ. Исходя из нее, новости создаются обществом. На то, какие события попадут на полосу, влияет не внутренняя важность этих событий, а искусственно созданный, сложный набор критериев отбора. Затем, новости, которые были отобраны, трансформируются – зашифровываются определенным образом для публикации. Технические средства распространения (как, например, телевидение или газетная бумага) и то, как они используются, крайне эффективны при такой трансформации. И отбор, и трансформация подчиняются, часто неосознанно, идеям и представлениям. Анализ получающихся на выходе новостей может показать те абстрактные представления (пропозиции), которые не нужно отдельно оговаривать, которые обычно не подлежат сомнению и которые управляют организацией подачи информации. Одним из таких представлений является утверждение «зарплата растет благодаря инфляции»: группа университета Глазго обнаружила, что в первой половине 1975 года оно доминировало в новостях промышленности на телевидении. Студенты также определили, что такие представления часто совпадают с идеями главенствующих в индустриально-капиталистическом обществе групп, потому что новости – это тоже индустрия со своими личными коммерческими интересами. Такие новости являются практикой, дискурсом, который вовсе не беспристрастно отражает жизнь общества и эмпирические факты, а вмешивается в то, что Бергер и Лукман называют «социальным конструированием реальности». (Спешу заверить читателей, что новости делают те, кто уверен, что новости также и не конспиративны.)
Этот аргумент (о котором я расскажу более подробно во второй главе) редко встретишь в работах по медиа. Но у него есть свои аналоги в социологии знания (отсюда моя ссылка на книгу Бергера и Лукмана), семиотике и лингвистике, главной ветви семиотики. Джон Хартли в книге «Understanding Hews» («Понимая новости») очень творчески поместил типичное современное представление о новостях как социальном и идеологическом продукте в рамки главной семиотической теории. И это кажется мне подходящим контекстом для анализа СМИ. Основоположником семиотики в начале XX века стал швейцарский лингвист Фердинад де Соссюр. В той форме, как его понимают сейчас, принципы семиотики выглядят следующим образом. Между людьми и их жизненным опытом существует система знаков, которая является продуктом общества. Знаки получают значения, выстраиваясь в систему кодов, главным кодом является язык. Других кодов множество; свойства их структур сходны с языковыми, но менее стабильны, неустойчивей.

Читаю в одной книжке про Сталина:
- Куда бы вы желали поехать, товарищ Еременко, на Брянский фронт или в Крым?
и помимо расплывчатых политических ассоциаций с последним словом в моей голове возникает цитата из "Гаргантюа и Пантагрюэля":
- Если бы вам предстояло путешествие в Каюзак, что бы вы предпочли: ехать верхом на гусенке или же свинью вести на веревочке?
- Я предпочитаю выпить.


Прослушать или скачать The Fratellis Henrietta бесплатно на Простоплеер

Чем лучше сосредотачиваешься на учебном тексте, тем веселее идет оргия на бэкграунде твоего сознания. Ухуху~
Ну как оргия

Я задолбалась нервничать.
Я хочу упоротый костюм и танцевать под Scissor Sisters - I Don't Feel Like Dancing.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Сходила сегодня на прослушивание в хор нашего университета.
Сказали, что слух и голос есть, управлять последним не умею, но интуитивно чувствую куда-чего. Тембр определить не смогли. Подозреваю, что льстили во всем, но я это подозреваю всегда, да и зачем в данной ситуации кому-то мне льстить.
Предложили испытательный срок месяц. Я сначала согласилась, а потом в перерыве первого занятия сбежала.
Они слишком круты для меня. Больших нервов стоило там высидеть. Но меньших нервов, чем я от себя ожидала.
На распевке снова вспомнила, какое это офигительно прекрасное чувство - петь. Спина прямая, чувствуешь музыку, слушаешь других, работаешь всем телом, на самом-то деле - и получается звук. Обалденно. Из-за этого чувства, очень правильного, я и хочу петь.
Думаю, какие у меня есть варианты в сложившейся ситуации.

Параллельно немного загналась на тему способностей, талантов и подобного.
Насколько я не понимаю людей, когда те говорят, что они криворуки, настолько же я не понимаю, как можно не слышать музыку и не попадать в ноты. Всякие мелочи (мелочи: плетение фенечек, вязание, рисоваки, игра на музыкальном инструменте, пение, уроки в школе) у меня получались сразу, никаких усилий. Поэтому работать я не умею от слова совсем, скиллов у меня ноль и считаю я себя бездарем, который не умеет совсем ничего. Ну то есть совсем ничего.
Чувствую я себя такой типичной хорошей девочкой из романов. И от этого образа плеваться хочется. Но это еще и к разговору о том, что я жизнь воспринимаю как текст, а не как жизнь.
Максимум, на который я смогла продвинуться - ощущать свои "умения" на уровне эээ тройки по пятибальной шкале. Я никогда не беру за свои "умения" ответственность, никому не говорю, что я что-то умею, не участвую ни в чем, ничего не делаю - и сильно переживаю от отсутствия должного уровня скиллов.

Я очень стараюсь научиться чувствовать себя просто человеком, понимать свои желания и их исполнять.
И не загоняться.
Мяу.

P.S. Идеалист и перфекционист хренов!
Я все

Параллельно ко всему.

Снова накрыло осознанием, что ты можешь делать что хочешь и не должен следовать эээ даже тому, что ты сам про себя до этого говорил.
Мне очень странно просто делать что-то, не придя к этому с багажом передуманных мыслей, историй из прошлого и тому подобного.
Офигеваю от возможности оторваться и прост...
*машет рукой*

Из той же серии - просто делать что-то, не думая о том, штамп это или не штамп. Но это еще сложнее.

Узнавать о себе что-то новое интересно. Чаще всего.
Честно говоря, я считала себя достаточно оптимистичным человеком (чаще в контексте "ну я же живу дальше, значит, верю в хэппи энд", но тем не менее). И что мне лучше сидеть в комнате, мало общаться с людьми и в основном читать книги. Ну, или заниматься любым другим спокойным хобби, активность - не для меня.
Мои представления о реальности тоже мало основываются на личном опыте, больше на догадках.
Или основывались. Процесс-то идет. Больше общаешься с людьми = попадаешь в разные ситуации = лучше знаешь себя. Эврика! Офигеваю от этого открытия вот уже несколько лет.

Во что я все еще внутренне верю, так это в то, что все люди переживают из-за ВСЕГО точно так же, как я.
Хотя мне говорили. И говорили, и говорили, что это НЕМНОГО НЕ ТАК и какое-нибудь нейтральное наречие, которое, однако, в контексте можно трактовать двояко, сказанное мной месяц назад, вряд ли заставляет человека рыдать в подушку. Особенно вот этого человека. Который дай бог у тебя есть в друзьях вк, а то и вовсе только в твиттере лайками мелькал и виделись вы один раз. Тот самый месяц назад.
Я утрирую, но не очень сильно, если честно.
И когда я вопию: "Как? Как, я не понимаю, вы живете без этой "рефлексии"?!", мне отвечают: "Хохочем целыми днями, Саша, хохочем".



"Депрессия" тут, положим, слишком сильное слово (хотя по отношению к Кафке - ок), но.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Тут должна быть история про то, как одна маленькая девочка завела себе осьминога. А через некоторое время у осьминога начали отваливаться щупальца: сначала одно, потом еще одно, потом сразу два (тогда-то девочка окончательно испугалась). Наконец они отвалились все и осьминог умер, в последний раз печально посмотрев на девочку.
А девочке было грустно, потому что если бы она любила осьминога, он жил бы долго и счастливо.

читать дальшеНе умею я писать грустные или пиздецовые истории.
Тащемта, это про мою кошку и цветок на окне, у которого листья похожи на щупальца, сохнут и отваливаются.
А то блин спроецируете на живых людей.