Сашасоколов, школадлядураков. Звучит-то как, а.
А это вы еще фоточку Сашисоколова не видели. А я видела и даже притаскивала на пару. У меня есть журнал "ШО", а там - вот это интервью. И какое интервью, никаких фоточек не надо.

Забавно открывать книгу и вдруг видеть там Набокова (дачи, мальчики, бабочки и то, как это все рассказано), но знать, что никакого Набокова там нет. Просто дачи, мальчики, бабочки и то, как это все рассказано - рассказано все-таки по-другому, хотя пересечения есть.
Забавно вот так открывать роман, который кто-то уже явно читал, открывал и даже все то же самое писал или пытался, да и больше, и лучше.

Нет-нет, я ничего не скажу тебе, ты не имеешь права расспрашивать меня о моих личных делах, тебе не должно быть до той женщины никакого дела, не приставай, ты дурак, ты больной человек, я не хочу тебя знать, я позвоню доктору Заузе, пусть он отвезет тебя снова туда, потому что ты надоел и противен мне, кто ты такой, почему ты лезешь ко мне с расспросами, перестань, лучше перестань, или я что-нибудь с тобой сделаю, что-нибудь нехорошее.

Но никто не открывает двери дома. И тогда еще раз: тук-тук. Но никто не отзывается. Ты обходишь особняк вокруг, по густой газонной траве, заглядываешь в окна, чтобы проверить, есть ли в доме большие настенные часы с боем, которые, по твоим расчетам, непременно должны быть, дабы с помощью маятника резать на куски дачное время, - но все окна занавешены.

Дорогой Савл Петрович, следуя вашим незабвенным заветам - они стучат в наши сердца пеплом Клааса, - мы действительно обрели одно из высших человеческих достояний, мы научились никогда и ни в чем не лгать. Мы замечаем это без ложной скромности, ибо здесь, в разговоре с вами, учителем, ставшим нашей совестью и нашей счастливой юностью, - она неуместна. Но, наставник, какими бы высшими принципами в общении с людьми мы не пользовались, они, принципы, ни за что не заменят нам нашей отвратительной памяти: она по-прежнему избирательна, и вряд ли мы сумеем пролить свет и поднять вам ваши тяжелые веки. Мы тоже почти не помним, что с вами случилось, ведь прошло - или пройдет - уже много времени с тех пор, как. Верно, отвечает Савл, немало прошло, верно, немало, немаловерно, вернее, много. Но все-таки постарайтесь, напрягите ее, вашу изумительную, пусть и отвратительную, память.
Вот это заколдовывание времени, мотив памяти, текст как память и как время.
С этим текстом особенно чувствуется, как буквально вырываешь цитаты. Слова цепляются за слова, образы за образы, темп не дает остановиться, текст длится и длится.
Любая цитата теряет в значении очень здорово и рвет целое текста, на самом-то деле. (хотя есть, конечно, нарочитая афористичность, но я ее не люблю) (почти на физическом уровне ощущение тела текста)

Справедливо, справедливо, сейчас мы даже не в состоянии утверждать с определенностью, была ли у нас, у нашей семьи, какая-нибудь дача, или она была и есть, или она только будет. Один ученый - это я читал в научном журнале, - говорит: если вы находитесь в городе и думаете в данный момент, что у вас за городом есть дача, это не значит, будто она есть в действительности. И наоборот: лежа в гамаке на даче, вы не можете думать всерьез, что город, куда вы собираетесь после обеда, в действительности имеет место. И дача, и город, между которыми вы циркулируете все лето, - пишет ученый, - лишь плоды вашего не в меру расстроенного воображения. Ученый пишет: у вас здесь нет ничего - ни семьи, ни работы, ни времени, ни пространства, ни вас самих, вы все это придумали. Согласен, - слышим мы голос Савла, - я, сколько себя помню, никогда в этом не сомневался. И тут мы сказали: Савл Петрович, но что-то все-таки есть, это столь же очевидно, как то, что река называется.

...иначе Михеев сразу упадет в травы, в цветы, рассыпав при этом все письма. Их подхватит ветер и унесет за реку, в заливные луга: так уже случалось или могло случиться, а значит - как бы случалось, - и что тогда делать старому почтарю, как не брать у перевозчика лодку и не плыть туда, за реку, ловить и собирать свои, а точнее чужие письма: выкраивают же люди время писать, хватает же у кого-то терпения, а о том, что вся их дурацкая писанина, все эти поздравительные открытки и якобы срочные телеграммы могут в одно прекрасное утро улететь за реку, стоит лишь Михееву упасть с велосипеда в травы, - об этом никто из них ни разу не подумал...